Добавлено (15.07.2007, 21:52)
---------------------------------------------
немножко про ниньзя:
Говорят, что они могут становиться невидимками, что они ходят по потолку, как мухи, а по морю аки по суху, говорят, что они умеют летать и дышать под водой, что они могут обернуться любым зверем или птицей, что над ними не властны цепи и веревки, что они могут обмануть болезни и смерть, говорят, что им покровительствуют злые духи, что они волшебники и маги. Они - ниндзя.
Жизнь и деятельность этих людей во все века была окружена плотной мистической завесой. Их уважали и боялись. Обыватель всегда боится того, что непонятно его ограниченному уму. Ниндзя же эта боязнь давала огромное психологическое превосходство, ибо уверенность противника в твоих сверхъестественных способностях полностью парализует его волю. Легенд из жизни ниндзя существует множество. Правдива в них лишь основа. Все же волшебные подробности рождены суеверными умами, плохо представляющими себе, на что способен тренированный, хитрый, умный, но, тем не менее, обычный человек. Надо заметить, что и сами ниндзя приложили немало сил к тому, чтобы легенды об их невероятных качествах получили как можно более широкое распространение.
Кто в феодальной Японии не слышал о мастерах маскировки, которые изменяли облик настолько быстро, что когда кто-то из них двигался в толпе, то запоминался разным людям в разных обличьях, или о мастерах прыжков, которые прыгали так высоко и далеко, что казались летящими по воздуху, или о мастерах закапываться в землю, за которыми не могли угнаться кроты?..
Легендарный Сарутоби прославился выдающимся, почти обезьяньим, акробатическим мастерством (собственно, его имя и означает "обезьяний прыжок") и волшебством рукопашного боя. Он так упорно и усердно тренировался в беге, прыжках и лазаньи, что вскоре мог совершать то, что по плечу далеко не всякому ниндзя, не говоря уже о людях обычных. Говорят, он даже жил на деревьях, качаясь и вися на них, как это делают мартышки.
В результате Сарутоби стал столь проворным и неуловимым, что мало кто мог надеяться победить его в рукопашном бою. Для этого потребовалась бы хорошо подготовленная группа, а отнюдь не один человек, даже очень сильный и ловкий. Сарутоби мог увернуться от вражеского клинка, подпрыгнув выше него или наклонившись ниже, чем приводил своих врагов в сильнейшее замешательство.
И еще одно качество Сарутоби подчеркивается в легендах о нем. Речь идет о верности ниндзя, о преданности его своему учителю. Этот героический мотив звучит и в последней легенде о Сарутоби, в которой рассказывается о его гибели. Учитель Сарутоби послал его шпионить за сегуном, жившим в огромном дворце. Дело в том, что в стране уже давно назревал мятеж против этого сегуна, а во главе мятежа и стоял учитель одного из прославленных ниндзя. Сегун же, прослышав о заговоре, собирал свои военные силы, о чем, собственно, Сарутоби и должен был добыть информацию. Он успешно проник во дворец и разузнал военные планы противника, но когда он выбирался оттуда, часовые заметили его и попытались схватить. Сарутоби не раз бывал в переделках подобного рода и воспользовался сейчас всем своим опытом. Он уверенно уходил от преследователей, постоянно ускользая от них в самый последний момент, и в конце концов запрыгнул на высокую стену, окружавшую резиденцию сегуна, используя небольшой переносной трамплин, спрятанный у стены заранее. Сарутоби неслышно побежал вдоль стены, спрыгнул с нее в самом подходящем, по его мнению, месте, и угодил в медвежий капкан. Когда воины сегуна стали приближаться, он отрезал себе ногу и попытался убежать от преследователей, прыгая на другой. Когда же тяжелое ранение, потеря крови и усталость дали себя знать, ниндзя выполнил свой последний долг - обезобразил свое лицо до неузнаваемости и, выкрикивая проклятия противнику, заколол себя собственным мечом.
Эта красивая легенда - лишь одна из бесчисленного множества историй о лазутчиках-ниндзя.

Тридцать четвертый, ныне живущий патриарх школы Тогакурэ, Хацуми Масааки, родился в 1931 году. Он успешно занимался каратэ, дзю-до и другими военно-прикладными искусствами, пока в 1958 году не познакомился с Такамацу Хисадзи, тридцать третьим хранителем секретов школы Тога-курэ, который и принял Хацуми к себе учеником, а затем сделал своим преемником.
После смерти Такамацу Хисадзи, когда Хацуми Масааки стал тридцать четвертым патриархом, он рассекретил искусство ниндзя и открыл платную школу Тогакурэ.

В 1982 году Хацуми Масааки предпринял гастрольную поездку по Соединенным Штатам Америки с целью пропаганды искусства ниндзя. Результатом этой поездки стал "бум ниндзя" в американской массовой культуре. А с 1985 года славу ниндзя в Америке закрепил Голливуд, занявшийся производством боевиков с японской военно-исторической тематикой.
Ниндзя в переводе с японского означает "лазутчик", а ниндзютсу - "искусство шпионажа". В Японии эти лазутчики появились приблизительно в VI веке н.э. А их последние профессиональные объединения просуществовали до XVII века. В позднейшие времена только время от времени проходил слух о подвигах какого-нибудь одинокого воина-ниндзя, но потеряло актуальность, а потому и ушло в тень само искусство - ниндзютсу. Однако тысяча лет его существования оставила весьма заметный след в истории японского государства, японской культуры.
Ниндзя были людьми, чьих имен никто не знал и чьих лиц никто не видел. Воины-наемники выполняли задачи шпионажа (это понятно и из их названия), доставки секретных донесений и, наконец, физического устранения нежелательных лиц, проще говоря - убийства.
Сходство самураев и ниндзя только поверхностно: воспитание с детства, клановость, суровые тренировки, воинская дисциплина, подчинение строгому кодексу поведения. Они выполняли совершенно различные миссии. Самураи, обычно с детства воспитанные в доме своего даймена (господина), всю жизнь служили ему, защищали его, а, следовательно, и свою жизнь и честь, жили сообразно своему моральному кодексу. Ниндзя же, будучи наемниками, вовсе не соотносили свою деятельность с понятиями чести или бесчестья: они служили тому, кто больше платил. Если для самурая потерять лицо, унизиться перед врагом было абсолютно невозможно (в этом случае согласно бусидо - кодексу чести - он должен был сделать себе харакири), то для ниндзя главным было выполнить поставленную перед ним задачу, независимо от того, какие средства он при этом применяет - побеждает в честном бою, крадет, лжет, убивает, унижается, выпрашивает или покупает. Самурай гордился принадлежностью к своей касте, самураиство давало определенные привилегии в средневековой Японии. Ниндзя же были париями общества, они не могли открыться никому ибо в противном случае их ждала смерть от руки человека из их собственного клана.
Впервые нечто похожее на искусство ниндзя было описано индийскими браминами в качестве способа поддержания крепкого здоровья и средства самообороны путем аскетизма, ведения суровой религиозной жизни, тренировок и познания природы. Этот способ, включавший в себя укрепление тела, постановку дыхания, приобретения навыков предсказания погоды, знание медицины, ядов, растений, определенный философско-религиозный взгляд на жизнь и смерть, сначала вместе с буддизмом пришел из Индии в Китай, а затем - в VI веке - в Японию. Здесь, в молодом агрессивном государстве, это бесценное знание было воспринято, переосмыслено и использовано в военных целях: шпионаж, убийства, доставка донесений - вот чем стал аскетизм индусов.
Но в данном случае односторонний взгляд на эту проблему, видимо, неприемлем. Можно возмущаться хладнокровными убийствами, совершенными ниндзя, можно восхищаться их почти безукоризненным искусством - это зависит от вкуса. Но в царство Хаоса, каким была Япония долгие века, ниндзя вносили некий элемент дисциплины. В стране без морали они неукоснительно соблюдали внутриклановый моральный кодекс, который, фактически, был священным. В обществе, где разбой, грабеж, убийства случались ежедневно, а, может быть, и ежечасно, ниндзя убивали не ради денег, не из собственной жадности, не из жажды крови, не из личной ненависти, а исключительно повинуясь приказу. Да, ниндзя были наемными убийцами, машинами убийств, но они были порождением своей эпохи и вполне соответствовали хаосу эры Синзоку.